Сновидения и ясновидение

К ясновидению, очевидно, можно отнести и некоторые фазы сна. Главное, что всегда вызывало интерес к снам, — это вера в их пророческий смысл. Исторические источники приводят многочисленные примеры снов, предрекших события, которые произошли позднее. О таких фактах рассказывает в своих «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарх. О «вещих снах» повествуют Светоний и другие древние авторы. Случай такого прозрения во время сна приводит Цицерон:

«Два друга прибыли в Мегару и остановились в двух гостиницах, каждый сам по себе. Едва один из них заснул, как увидел перед собой товарища по путешествию; он был печален, говорил, что хозяин задумал убить его, и умолял с возможной быстротой спешить ему на помощь. Спящий проснулся, но полагая, что это только сон, вновь отдался пленившей его дремоте. Друг ему является вновь и заклинает поспешить, потому что убийцы тотчас войдут к нему в комнату. В страшном волнении, изумляясь неотвязчивости ужасного сна, тот уж собрался отправиться к своему другу. Но, поразмыслив, уступил усталости и вновь лег. Едва он задремал, как друг предстал пред ним в третий раз, бледный, окровавленный, с искаженным лицом.

— Несчастный, — сказал он, — ты не пришел, когда я тебя умолял. Все кончено. Так хоть отомсти за меня! На восходе солнца ты встретишь у ворот города телегу с навозом. Останови ее и прикажи скинуть навоз. Под ним ты найдешь мое тело. Предай его с честью погребению. И накажи убийц.

«На возвратном пути морем в отечество из Германии единожды приснилось ему, что видит выброшенного, по разбитии корабля, отца своего на необитаемый остров в Ледяном море, к которому в молодости своей бывал некогда с ним принесен бурею. Сия мечта впечатлелась в его мыслях. Прибыв в Петербург, первое его попечение было наведаться от архангелогородцев и холмогорцев об отце своем. Нашел там родного своего брата и услышал от него, что отец их того же года, по первом вскрытии вод, отправился по обыкновению своему в море на рыбный промысел; что минуло уже тому четыре месяца, и ни он, ниже кто другой из его артели, поехавших с ним, еще не воротились. Сказанный сон и братние слова наполнили его крайним беспокойством. Принял намерение проситься в отпуск, ехать искать отца на тот самый остров, который видел во сне, чтобы похоронить его с достодолжною честию, если подлинно найдет там тело его.

Но обстоятельства не позволили ему произвести намерения своего в действо. Принужден был послать брата своего, дав ему на дорогу денег, в Холмогоры с письмом к тамошней артели рыбаков, усильно их в оном прося, чтобы при первом выезде на промысел заехали к острову, коего положение и вид берегов точно и подробно им описал; обыскали бы по всем местам, и если найдут тело отца его, так бы предали земле. Люди сие не отреклись исполнить просьбы его, и в ту же осень нашли подлинно тело Василия Ломоносова, точно на том острове и погребли, возложив на могилу большой камень. Наступившею зимою был он, Ломоносов, о всем оном извещен».

Ночью накануне убийства Юлия Цезаря его жена Кальпурния проснулась в рыданиях: ей приснилось, будто она держит в объятиях убитого мужа. Ее тревога была столь убедительной, что Цезарь собрался было отменить в тот день заседание сената. Неизвестно, как сложилась бы римская история, если бы он прислушался к этому предвестью.

Как считает известный психиатр Владимир Райков, не исключено, что сны-откровения, сны-открытия мы видим гораздо чаще, чем можем себе представить. Вопрос — в возможности вспоминания сновидения. Можно предположить, что только в отдельных случаях исключительная важность информации, увиденной во сне, «как бы открывает «зеленую улицу» для преодоления амнестического барьера и вывода информации в сознание».

Такой сон, оставшийся в памяти, увидел как-то киевский инспектор уголовного розыска В. Широченко. «Снится мне, — рассказывает он, — что поздним вечером возвращаюсь я домой с работы, открываю дверь лифта и вижу огромный коричневый чемодан. А в нем напиханы ткани в рулонах разных расцветок — мечта любой хозяйки. На следующий день на работе я, конечно, забыл о своем сновидении. Работал я тогда в должности младшего инспектора уголовного розыска: обнаруживал лиц, склонных к угону самолетов. Работа не из легких — весь день на ногах и постоянно в напряжении. Но вот, наконец, рабочий день закончен. Прохожу мимо колонны, механически фиксирую все вокруг. Вдруг вижу: стоит огромный коричневый чемодан, прямо из моего сна. Первая мысль: в чемодане ткань, та, что приснилась мне ночью. Прохожу мимо, как бы невзначай ударяю его ногой. Распухший чемодан пружинит под ударом...» Когда содержимое чемодана проверили, он действительно оказался набит рулонами ткани, похищенной, как выяснилось, прямо с фабрики.

В 1946 году маршал Королевских воздушных сил сэр Виктор Годдард, будучи в Шанхае, во время приема услышал, что кто-то говорит о нем с сожалением и тревогой. Обернувшись в недоумении, маршал увидел одного из своих коллег. Оказывается, накануне тот видел странный сон, имевший к маршалу самое прямое отношение. Отчетливо и ярко видел он во сне, как разбился транспортный пассажирский самолет, попавший в снежный шторм. Самолет этот, очень похожий на «Дакоту», упал на скалистое побережье. Кроме маршала и экипажа, в нем находились трое пассажиров — двое штатских и женщина. Все они уцелели, маршал — погиб.

Странный рассказ этот не произвел на маршала особого впечатления. Правда, сразу после приема ему действительно предстояло лететь в Токио, и действительно на «Дакоте», но он совершенно определенно знал, что на борту не должно было быть штатских и тем более — женщины.

Однако спокойствие его поколебалось к концу обеда, когда корреспондент «Дейли телеграф», оказавшийся на приеме и услыхавший случайно, что маршал летит в Токио, попросил взять его с собой. Тревога его возросла еще больше, когда уже в дверях главный советник обратился с такой же просьбой. Маршал не мог отказать, и тогда выяснилось, что с советником летит его секретарша. Дальнейшие события во всех деталях воспроизвели сон, который видел собеседник маршала: пролетая над горами, «Дакота» попала в сплошные облака, за этим последовал снежный шторм, потеря управления и, наконец, катастрофа. Самолет упал на скалистое побережье одного из японских островов.

Единственное, но существенное отличие от сна заключалось в том, что маршал не пострадал. Произошел ли этот благоприятный для него «сбой» потому, что сон был рассказан? Нарушено было табу, необходимое, чтобы увиденное во сне осуществилось полностью.

А вот что случилось с американским журналистом из газеты «Бостонский глобус» Эдуардом Сэмсоном в ночь на 29 августа 1883 года. В эту ночь он дежурил в редакции и, заснув на диване, увидел такой страшный сон, что проснулся весь в поту и едва мог встать. У него сильно кружилась голова, и подкашивались ноги. Все же он направился к столу и, сам не зная зачем, попытался детально описать то, что увидел во сне: «Маленький живописный остров недалеко от Явы; гора, которая вдруг разломилась пополам, из нее вырвался столб огня и поднялся выше туч; тысячи людей бежали из глубины острова к берегу и гибли; огромные волны поглощали людей и разрушали строения на берегу». Закончив писать, он положил рукопись на стол, написал на полях. «Очень важно. 29 августа 1883» — и ушел домой, а сменивший его редактор, прочтя оставленный лист, решил, что это сообщение Сэмсон ночью принял по телеграфу. Он немедленно отдал его в набор, снабдив «шапкой» на всю полосу. Так появилось сенсационное сообщение о гигантской катастрофе на острове Пралапе, близ Явы. Новость тут же перепечатали большинство газет США.

Можно представить себе ужас и растерянность Сэмсона, когда он прочел торопливую запись своего сна на первых страницах газет. Такой обман, пусть без умысла, пусть случайный, не мог сойти с рук ни ему, ни его газете. И действительно, читатели «Бостонского глобуса» и редакции других газет требовали подробностей, продолжения — ничего этого в редакции не было. Да и не могло быть — хотя бы потому, что в то время, сто лет назад, с той отдаленной частью света не было ни телеграфной, ни другой регулярной связи.

Стали поступать сообщения о каком-то катастрофическом событии, действительно происшедшем где-то в районе Индийского океана. Гигантская приливная волна обрушилась на побережье Индии и Малайи. Такое же известие пришло из Австралии. Необычайно высокие приливы прокатились по Тихоокеанскому побережью Северной и Южной Америки. Это были отзвуки извержения вулкана Кракотау, расположенного действительно на острове близ Явы. Рассказы уцелевших свидетелей и моряков, которым случилось быть в том районе, заполнили страницы «Бостонского глобуса». Именно этой газете принадлежала заслуга стать первой газетой, которая сообщила миру о катастрофе. Само собой, Сэмсон, описавший во всех деталях катастрофу до того, как она произошла, с триумфом был возвращен в газету.

Правда, в сообщении Сэмсона присутствовала одна деталь, которая по-прежнему как бы выпадала. Он писал о катастрофе на острове Пралапе. Жертвой же вулкана оказался остров Кракотау. Прошло много лет. Сэмсон был уже стариком, когда почта принесла ему пакет от Голландского Исторического общества. Это была старинная карта, на которой остров Кракотау был обозначен старым туземным названием «Пралапе», — названием, которое не употреблялось к тому времени уже полтора столетия.

Весной 1902 года британский военный инженер, находившийся на юге Африки и весьма интересовавшийся сновидениями, вел своеобразный «дневник снов». Однажды ночью ему приснился странный сон, будто он находится на острове и один знает, что остров вот-вот должен погибнуть. Он пытается убедить власти эвакуировать людей, но все над ним смеются. Наконец остров взрывается, и все его жители гибнут... Через несколько дней после сновидения появилось сообщение о гибели города Сен Пьер на острове Мартиника в результате извержения вулкана.

Одним из документально подтвержденных случаев такого вещего сна является история английского капитана Адриана Христиана. В детстве он в течение трех лет видел пять раз один и тот же сон, будто бы он капитан корабля и спасает тонущий корабль, на котором находит своего брата. Мать записала этот сон на последней странице семейной Библии.

47 лет спустя он действительно был капитаном и совершал рейс из Сиднея в Рангун, когда вдруг снова увидел запомнившийся с детства сон, увидел также написанное кем-то на клочке бумаги слово «семья». Утром, действуя совершенно безотчетно, он приказал изменить курс корабля и вошел в воды, считавшиеся опасными. На следующий день моряки увидели тонущий корабль с довольно странным названием «Семья». Было спасено более 200 пассажиров и моряков. Среди них был брат капитана.

Вещие сны нередко предваряют события трагические. Одним из порази-тельных случаев такого вещего сна является сон жены генерала А. А. Тучкова — Маргариты Михайловны Нарышкиной. Как-то в 1811 году она увидела сон: будто сидит она у стола в незнакомой комнате, вроде тех, что бывают на постоялом дворе, склонив голову на руки и чувствуя страшную тоску в сердце. Вдруг видит: отворяется дверь, входит отец, держа на руках ее маленького сына, а за ним в комнате появляется все семейство Нарышкиных, ее духовник с крестами и хоругвями. Отец подносит к ней ребенка и говорит со слезами:

Проснулась она в отчаянии и слезах, не сразу поняв, что был это всего лишь сон. Сам генерал находился в это время в соседней комнате, где обсуждал со своими коллегами-офицерами последние военные новости. Услышав об этом страшном и нелепом сне, он велел тут же принести подробную карту Российской империи, и все принялись искать на ней это неведомое место с таким непривычным названием: «Бородино». Искали главным образом близ западной границы, в Минской губернии, где был тогда расположен Ревельский полк, которым командовал генерал Тучков. Не найдя, рассудили, что «все вздоры» и все «от перемены погоды».

Кинешмой в Костромской губернии. 1 сентября, побывав на заутрене, находилась она в квартире, где остановилась в городе, сидела за столом, опустив голову на руки. Мысли ее были о муже, на сердце было почему-то тяжело как никогда. Вдруг в комнату, где она находилась, вошел отец с мальчиком на руках.

Ясновидческий сон, предваряющий несчастье, видел в юности писатель Марк Твен. В то время Сэм Клеменс (будущий Марк Твен) вместе со своим братом Генри работал на большом пароходе «Пенсильвания», курсировавшем по Миссисипи. Во время случайной остановки в доме своей сестры в Сен Луисе он увидел странное видение. Ему показалось, что он пробудился, вышел в гостиную и нашел в ней металлический ящик, стоящий посреди комнаты на двух стульях. В нем лежал мертвый Генри с букетом белых роз на груди, среди которых была одна красная.

Вскоре после этого из-за бурной ссоры с матросом Сэм был списан с «Пенсильвании» и нанялся на другой пароход, вышедший из Орлеана двумя днями позже. В дороге он узнал, что на «Пенсильвании» взорвались котлы, 150 человек погибли или пропали без вести. Среди погибших был его брат. После известия Сэм несколько дней находился в шоке, потерял дар речи и движения. Когда же он пришел в себя, то был отведен в комнату, где в металлическом гробу покоились останки его брата. Одна из вошедших вместе с ним женщин положила на грудь покойного точно такой букет, который он видел во сне.

Сон, предсказавший ему смерть, видел и Авраам Линкольн. Президент находился в своей спальне, в Белом доме, когда глубокой ночью он, как ему показалось, внезапно проснулся. Громкий плач нескольких голосов, проникающий сквозь закрытую дверь, разбудил его. Выйдя из спальни, он пошел на эти звуки и оказался в Западном зале. Там посреди зала возвышался катафалк, и люди в трауре один за другим подходили к нему, чтобы проститься. Линкольну не было видно, кто лежал на возвышении, и тогда он спросил одного из часовых, стоявших в почетном карауле, кто умер.

Среди вещих снов особое место занимают такие, в которых спящий встречается с умершими и узнает от них нечто важное. Полное издание дантовской «Божественной комедии» обязано своим появлением одному из таких снов. Данте умер в изгнании в Равенне вскоре после завершения творения всей своей жизни. Его сыновья Джакопо и Пьетро после похорон отца обнаружили, что значительная часть поэмы отсутствует. Они безуспешно искали ее в течение нескольких месяцев и уже отказались от всякой надежды, когда Джакопо увидел во сне отца «в белых одеждах» и купающегося в эфирном свете. Отец повлек сына в свой кабинет и показал ему тайник. На следующий день в дом был приглашен юрист. В его присутствии сыновья вошли в кабинет, отыскали в указанном месте тайник, вскрыли его и нашли недостающие песни поэмы.

В 1927—1928 годах штат Мичиган был взбудоражен присутствием маньяка, который разрывал свежие детские могилы и расчленял трупы. Наконец было совершено и жестокое убийство девочки. Известно, что убийцу-психопата обычно бывает очень трудно разоблачить, но на этот раз помогло сновидение некоего Харольда Лотриджа. Он увидел во сне сцену убийства и распознал в убийце дьякона Хотлинга — человека, пользовавшегося огромным уважением сограждан. Детали, увиденные Лотриджем, помогли изобличить и заставить его сознаться.

Истории подобного рода можно перечислять без конца. Ограничимся одним примером, который в свое время был описан всеми газетами мира является совершенно достоверным, несмотря на свою крайнюю фантастичность. Эта история началась в конце первой мировой войны в Польше. Солдат Станислав Оменский пропал без вести. Его невеста Мерна не могла смириться с тем, что о нем ничего неизвестно. Надежда появилась у нее, когда осенью 1918 года ей приснился странный сон. Она увидела Станислава, верхом, догадалась, почувствовала, что это он, пробирающегося во мраке по какому-то длинному коридору. Вот он зажег свечу и в ее колеблющемся свете пытается разобрать завал каких-то каменных обломков и бревен в конце коридора. Сон повторялся несколько раз. Один и тот же. Примерно через год приобрел как бы продолжение. Мерна увидела замок на вершине холма. Одна из его башен была разрушена и лежала в руинах. Оттуда, из-под этих руин, до нее доносился голос Станислава, который звал ее. Она пыталась разобрать завалы камней, но ни один не могла даже сдвинуть с места. Мерна проснулась в слезах, но сон повторялся снова и снова. Ксендз, к которому она пришла, только покачал головой: еще одно разбитое сердце, еще одна жизнь, искалеченная войной.

И тогда Мерна решилась на то, на что мог решиться только любящий чевек. Она покинула родное селение и отправилась на поиски замка, который столько раз виделся ей во сне и с которым, она в это верила, каким-то образом была связана судьба ее Станислава. Это было путешествие без всяго маршрута и плана. Мерна шла куда вели глаза и судьба. Ей нечем было платить за ночлег, и, когда на пути не оказывалось добрых людей, она спала в стогах сена или просто на траве у дороги. У нее не было денег даже на еду, ей приходилось довольствоваться тем, что кто подаст, — скудным подаяем тех голодных лет.

25 апреля 1920 года Мерна добралась до деревни Злота на юге Польши. Там сказали ей жители, что в их краях есть замок. Его даже видно с другого конце деревни. Но с самого начала войны, после того как немецкая армия обстреляла его и одна из башен обрушилась, там никто не живет. Едва Мерна увидела замок, ей показалось, что она видит продолжение сна: это был тот самый замок и то самое место, которое снилось ей столько раз! Но и ее веры и уверенности оказалось мало, чтобы убедить других. Выслушав ее, люди пожимали плечами и шли дальше по своим делам. Тогда она отправилась к замку и сама стала голыми руками разбирать завалы обрушив-шейся башни.

Оказалось, что Станислав Оменский был Отправлен в замок за провиантом и завален там в подземелье в результате артиллерийского обстрела. Он прожил там почти два года, питаясь сыром и вином, в окружении сотен крыс. Невероятная история стала предметом тщательного расследования военных властей, подозревавших Оменского в дезертирстве. Однако факты подтвердились, Оменский был уволен из армии с почестями.

Показателен случай, произошедший с известным археологом Г. Гилпрехтом. Долгое время ему не удавалось прочесть разрозненный древнешумерский текст на двух обломках агата, найденных во время раскопок. На-ходка эта упоминалась в книге, которую он только что завершил и которую Должен был отдать издателю на следующий день. Без расшифровки текст книги был бы неполон, поэтому накануне он до позднего часа сидел в кабинете, тщетно перебирая различные варианты. Гилпрехт не заметил, как задремал в своем кресле. Во сне он увидел человека средних лет в древне-шумерском жреческом одеянии, который стоял над ним. При виде его Гилпрехт удивленно встал, но не с кресла, в котором заснул, а с какой-то каменной ступени.

Археолог знал, об этом храме, как знал и о том, что во время раскопок не удалось найти его сокровищницу — комнату, которая всегда была при храме. Он спросил жреца об этом, и тот повел его в небольшое помещение, расположенное в дальнем конце храма. Здесь, в деревянном сундуке, лежали несколько кусков агата, среди которых он узнал два своих фрагмента. Жрец пояснил ему, что они — части цилиндра, пожертвованного храму правителем Куригалзу. Когда понадобилось изготовить ушные украшения для статуи Бога, цилиндр распилили, один кусок раскололся. Эти половины и были теми двумя фрагментами, над которыми бился ученый, не догадывавшийся, что надпись на них — часть одного текста. По просьбе Гилпрехта. жрец зачитал ему этот текст.

Томас Эдисон (1847—1931) — американский изобретатель, с именем которого связывают изобретение фонографа, лампы накаливания и др., имел привычку составлять с вечера перечень вопросов, чтобы получить на них ответы во время сна. Нередко ответы он получал. Известны многочисленные факты, когда творческие люди, исследователи получали решение проблем, которые занимали их, точно так же, во время сна. Во сне открыл свою периодическую таблицу Менделеев, Карл Гаусс — закон индукции. А Нильс Бор во сне увидел модель атома — открытие, сделавшее переворот в современной физике. Альберт Эйнштейн во время сна установил взаимосвязь пространства и времени, Мендель — законы наследственности, Флеминг открыл пенициллин.

Каждому школьнику знакомо имя Генриха Шлимана, обнаружившего легендарную Трою и Микены на Крите. Но имя это так и осталось бы неизвестным, а Троя и Микены, возможно, не были бы открыты никогда, если бы не целая серия снов, посетивших процветавшего санфранцисского банкира Генриха Шлимана. Именно эти сны подвигли его, никогда до того не помышлявшего об археологии, бросить бизнес и искать потерянные цивилизации там, где это открылось ему во время сна.